«Россия по своей сути противоположна национализму»: о чём говорил Захар Прилепин в Чите

7 ноября в Забайкальском краевом драматическом театре в рамках «Культурного десанта 45/25» прошла встреча с Захаром Прилепиным. Писатель и зрители вступили в захватывающий диалог, обсуждая важные и порой спорные темы. О самых ярких моментах встречи – в нашем материале.

О 7 ноября и о социализме

Прилепин открыто заявил о своём отношении к 7 ноября. По его мнению, День Великой Октябрьской социалистической революции – не просто дата из учебников истории, а событие, имеющее глубокий политологический и военный смысл, особенно в свете текущих событий. Писатель подчеркнул, что Октябрьская революция 1917 года наряду с Великой французской революцией является одной из двух величайших мировых революций, что признаётся всей мировой политологией.

Однако, Прилепин акцентировал внимание на том, что русская революция была не только социальной, но и антиколониальной. Он напомнил, что уже в 1918-1919 годах она дала толчок антиколониальным социальным революциям в странах «глобального юга» и Востока. Писатель упомянул о встречах Владимира Ленина с марксистами и социалистами из Кореи, Китая, Вьетнама и Монголии, подчеркнув его дальновидность в расчёте на эти страны в борьбе с колониальным гнётом.

Захар Прилепин провёл параллель между действиями Ленина в начале XX века и современными международными визитами президента России. Он отметил, что в самый сложный момент проведения СВО, когда существовала реальная угроза прорыва фронта и выхода украинских войск на территорию Крыма, президент совершил ряд важных визитов в Монголию, КНДР, КНР и Вьетнам. Это те самые страны, которые при Ленине и Сталине совершили социалистические революции, и именно там Россия заручилась серьёзной поддержкой сегодня.

В ответ на распространённое мнение о том, что социализм якобы проиграл конкуренцию, Прилепин назвал такую точку зрения «диковатой». Он привёл в пример Китай, который является первой экономикой мира. Писатель подчеркнул, что социалистический блок в упомянутых странах выдержал сложнейшую конкуренцию с капиталистическим блоком даже в отсутствие Советского Союза.

Особое внимание Прилепин уделил экономикам Северной Кореи и Кубы, назвав их «самыми засанкционированными экономиками мира». Он отметил, что эти страны живут под тяжелейшим гнётом санкций, не имея при этом тех богатств и ресурсов, которыми обладает Россия. Это, по мнению писателя, свидетельствует о стойкости и жизнеспособности социалистических моделей, несмотря на внешнее давление.

Прилепин предложил радикально иной взгляд на роль белых людей в истории. Он заявил, что 7 ноября 1917 года человечество, особенно «цветная часть», было поражено появлением белых людей, которые не были колонизаторами, а стремились освободить всё человечество.

«Все цветные – и в Индии, и в Китае, и чёрные, и жёлтые, и краснокожие, и какие угодно, – сотни лет были уверены, что белые люди – это насильники, колонизаторы, это нации, страны, государства и армии, которые выкачивают ресурсы, выкачивают рабов, унижают население, сгоняют население с их территории, и только для этого и придуманы», – сказал Прилепин. Он подчеркнул, что Советская Россия впервые в истории продемонстрировала миру, что существуют белые нации, которые ведут себя противоположным образом, неся свободу не только себе.

О забытых поэтах-фронтовиках

«Я надеюсь, что руки однажды дойдут, и я напишу книгу о поэтах Великой Отечественной», – поделился своими планами Захар Прилепин, отметив остроту проблемы забвения советской поэзии. По его словам, когда речь заходит о военной поэзии, зачастую вспоминают лишь Окуджаву и Владимира Высоцкого, который, как известно, в войне не участвовал.

«А реальные фронтовики, они просто загнаны в маргинальные позиции», – с горечью констатировал писатель. Он упомянул таких признанных мастеров, как Твардовский и Симонов, который остаётся «супербрендом». Однако, по словам Прилепина, имена Ваншенкина, Викулова, Винокурова уже практически сливаются в сознании слушателей, и люди не могут отличить их друг от друга. «Какие-то поэты, вроде все фронтовики, но чем они друг от друга отличаются, уже непонятно. Это, на самом деле, конечно, проблема», – подчеркнул он.

Прилепин считает, что мы «упустили из виду» великую фронтовую поэзию и удивительные, совершенно героические биографии её авторов. Причём, по его мнению, этот процесс забвения начался не в 90-е годы или в наше время, но гораздо раньше, в 60-е и 70-е годы. Тогда фронтовое поколение, с их невероятным опытом, биографиями, подвигами и зрением, оказалось вытеснено на периферию литературного процесса.

«Приходят Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Ахмадулина и становятся в разы, несопоставимо более популярны, чем поэты фронтового поколения», – отметил писатель. Он выразил желание «пересобрать опять заново» отношение к этому пласту культуры, поскольку военное поколение заслуживает гораздо большего внимания, чем «пресловутые шестидесятники», даже с филологической точки зрения.

«Но, к сожалению, если зайдёшь в любой книжный магазин, то ты тут же увидишь томики Евтушенко, томики очень популярного Роберта Рождественского, а фронтовой поэзии практически не найдёшь», – заключил Прилепин, обозначив тем самым актуальность и важность просветительской деятельности, направленной на возвращение забытых имен и произведений в культурный обиход.

О продвижении образа Чингисхана в Забайкальском крае

Одним из ярких и наиболее острых вопросов, затронутых в ходе беседы, стало продвижение образа Чингисхана в Забайкальском крае, а также связанные с этим исторические и культурные дискуссии.

Прилепин подчеркнул, что в Забайкалье, как и в целом в России, сталкиваются две мощные исторические концепции, касающиеся наследия Золотой Орды и фигуры Чингисхана. Эти споры, по его словам, имеют давнюю историю и получили развитие благодаря работам Льва Николаевича Гумилёва.

Писатель напомнил о взглядах Гумилёва, который, несмотря на признание «кровавых издержек» эпохи, считал влияние Орды на формирование российской государственности в целом благотворным. Гумилёв, по словам Прилепина, писал об этом весьма любопытно, иногда аргументированно, а иногда несколько завирально, и его труды по-прежнему увлекательны. Он видел в этом влиянии не только разрушение, но и созидательные процессы.

Однако, как отметил Прилепин, существовала и другая точка зрения, которую отстаивали многие историки и литераторы того времени. Они вынуждены были противопоставлять гумилёвской концепции свидетельства летописей и других документов, описывающих кровавый ужас, творимый Ордой в период противостояния. Речь шла о массовых убийствах, выкачивании ресурсов, унижении и уничтожении элиты, а также о прекращении существования целых сословий, занимавшихся развитием архитектуры, иконописи и других сфер культуры. Этот спор существует достаточно давно.

Ключевым моментом в рассуждениях Прилепина стало обращение к позиции коренных народов Забайкалья, таких как буряты, тувинцы и якуты. Он подчеркнул, что эти народы «очень близкие и важные для нас, являющиеся частью вот этой великой и цветущей сложности России», и они считают себя прямыми наследниками Орды и Чингисхана. Более того, они относятся к этому наследию очень серьёзно и имеют на это все основания.

Прилепин призвал проявлять терпимость к этой точке зрения, подчеркнув, что «этой истории уже всё-таки не 10 лет, не 20 лет, а не 300 лет». Он напомнил, что Россия сама в определённом смысле является наследницей Орды, приняв огромные пространства и инкорпорировав ордынскую аристократию в свою национальную элиту. «Большинство нашей аристократии гордились своими ордынскими корнями», – заключил писатель.

О национализме

Особое место в беседе занял вопрос национализма. Прилепин категорически отверг идею о том, что Россия должна быть исключительно для русских. По его мнению, подобные лозунги являются деструктивными и не имеют исторических оснований. Писатель подчеркнул, что любое усиление русского национализма неизбежно вызовет ответную реакцию со стороны других народов, населяющих Россию.

«Когда мы себе немножко прибавляем национализма, то надо понимать, что в ответ, конечно, всегда будет чуть побольше татарского национализма, чуть побольше башкирского национализма, чуть побольше калмыцкого национализма. Чуть побольше чеченского, дагестанского и всех прочих национализмов», – заявил Прилепин.

Он предостерёг от опасности эскалации межнациональной напряжённости, которая, по его словам, ведёт к взаимной ненависти и «расчёсыванию» национальных обид. Такой путь, убеждён писатель, является тупиковым.

Захар Прилепин также раскритиковал упрощённый подход, когда политические манипуляторы апеллируют к чувству превосходства одной нации над другими.

«"Мой народ самый великий, самый крутой, мы – самые замечательные! А все остальные нам обязаны!» Этим, как правило, пользуются политические манипуляторы, потому что это апелляция к простейшим вещам. А вот возлюбить кого-то как самого себя – это куда более сложно, это уже настоящее христианство», – отметил писатель.

Прилепин также выразил недоумение по поводу того, как национализм смог так легко и даже «с некоторым элементом наглости» приватизировать православие и христианство. Он подчеркнул, что в Библии нет никаких указаний на существование великого народа, который мог бы считать себя главным христианским народом.

В заключение писатель обратил внимание на историческую специфику России, которая, будучи наследницей Российской империи, всегда стремилась к инкорпорации различных национальных элит. По его мнению, именно эта многонациональная природа делает национализм в России противоречащим её сути.

«Я не могу понять, на самом деле, как можно быть националистом в России, которая вбирала все эти огромные пространства, которая инкорпорировала все национальные элиты в элиту России? Россия, она по сути своей противоположна национализму», – резюмировал Прилепин.