Войнушка по-взрослому

Руководитель клуба военно-исторической реконструкции (КВИР) «Забайкальский фронт» Андрей Черепанов на прошлой неделе смело выразил своё мнение о трагедии в закрытой воинской части в посёлке Горный Улётовского района края, где солдат-срочник расстрелял восемь сослуживцев. «Для начала нужно быть хорошим солдатом, знать устав и стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы», – резко осудил поступок рядового Шамсутдинова и тех, кто создал петицию в его защиту, известный в Чите реконструктор.

Из материала ZabNews узнаем всё о человеке, который пусть и в мирное время, но связал свою жизнь с оружием и военными стрельбищами, посвятив годы КВИРу. 

Вымотаться, чтобы понять

– Вы служили в армии? 

– С детства хотел стать солдатом, любил оружие и всё военное. У меня очень много друзей военнослужащих, среди них есть воевавшие. И я служил, поэтому знаю, что армия – суровый мужской коллектив, где учат самостоятельности и отрывают от материнской заботы. Там тяжело тем, у кого нет стержня, и если его нет, значит, ты слабый. 

– Как возникла идея заняться военно-исторической реконструкцией? 

– Меня папа с 3 лет водил на разные экспедиции. Когда учился в университете, на историческом факультете, каждый год мы выезжали в археологические экспедиции. Жили в условиях первобытного человека. Пытались на практике понять, как раньше всё происходило. Я полностью пропитан милитаризмом, поэтому решил посвятить себя военно-исторической реконструкции.

– Какие военные события вы рассматриваете? 

– История человечества – череда бесконечных войн. Наша страна участвовала абсолютно во всех войнах, у нас дух такой. Поэтому любой реконструктор выделяет для себя определённый период, сужает временной отрезок, иначе воссоздание будет очень сложным процессом. Наш клуб занимается ВОВ и войной в Афганистане. По боевому журналу изучаем путь двух подразделений: 321-я сибирская стрелковая дивизия, которая дислоцировалась в Борзе, а в дальнейшем была отправлена в Сталинград, понесла большие потери и была переформирована в 82-ю стрелковую дивизию. Сейчас пытаемся разработать ещё третье перспективное направление – событие на реке Халхин-Гол.

– Как создаётся военно-историческая реконструкция?

– Процесс можно поделить на три этапа. Первый – накопление теоретических знаний. Просматриваем документы, лекции слушаем, документалки смотрим. Изучаем форму, боевое снаряжение. Второй – сбор материальных коллекций. Реконструктор имеет право использовать только два типа предмета – оригинальную вещь либо точную копию. Похожую использовать запрещается, все детали должны быть одинаковыми. Третий – практическая часть. У нас существует термин «Полевой выход», где мы в действии изучаем исторические предметы. 

– Тяжело выбираться в «Полевой выход»? 

– Реконструктор должен абстрагироваться и отбросить тактики современного мира. Для этого просматриваем много кинохроники, чтобы вести себя, как люди той эпохи. Мы не поймём бойцов, пока не вымотаемся. Бесполезно сидеть и обговаривать тактику. Наша цель – испытать все тяготы бойцов того времени. Даже дети с нами выходили, очень уставали, но и взрослым было нелегко. Есть и приятные моменты, самая любимая моя часть – гастрономическая реконструкция. У нас с собой, как у настоящего бойца, всегда в сумке крупа, картошка и банка тушёнки.

– Бывали несчастные случаи на мероприятиях?

–Небольшие ЧП случались, за что бойцы имеют право носить нашивку за ранения. Всего было три таких случая, связанных с невыполнением техники безопасности и по халатности. Реконструкция боя – это достаточно серьёзное мероприятие, требующее соответствующего отношения.

Любят пострелять

– Какое оружие используете? 

– Оружие мы используем трёх типов: непопулярный – муляж, внешне напоминает оружие. Второй тип – макет, позволяет сделать все штатные процедуры, но не производит выстрел. Существует  как оригинальный, так и новодельный. Если оружие полностью изготовлено заново, значит, оно редкое и дорогое. Проще изготовить копию. Третий тип – охолощённое оружие. Стреляет холостыми патронами. Естественно, как все мальчики, мы любим именно его. Во время наших мероприятий интереснее бегать и стрелять громко из оружия, чем отважно изображать боевые действия.

– Военную форму сами шьёте или закупаете? 

– Можем и сами, только такую ткань как меланж-хаки-диагональ практически не найдёшь. Да и технология шитья должна остаться прежней, поэтому военную форму мы заказываем в Белоруссии, у организации «Шустер». Конечно, с войны в Афганистане вещи найти намного легче. Какие-то предметы наши ребята находят у своих бабушек и дедушек.

– Если это ваше хобби, на какие средства закупаете все необходимые предметы для воссоздания военных действий? 

– Тратим свои личные деньги. Совсем недавно начал выигрывать небольшие гранты и субсидии. Мы можем на этом зарабатывать и даже должны. Для того чтобы отбить часть своих расходов. Но это не должна быть коммерция в чистом виде, иначе потеряется первоначальный смысл. Я стремлюсь другими способами искать дополнительные ресурсы. Постоянно пишу заявки на гранты и доказываю администрации необходимость поддержки нашего движения.

– Все стрельбища, походы происходят по сценарию?

– Нет определённого сценария, мы сами придумываем и импровизируем. В роль вживаемся крайне редко, потому что из реконструктора неудачный актёр. Но это не значит, что у нас очень скучно. Мы народ весёлый. 

– Женщины принимают участие в вашем движении? 

– Да, девушки есть. У нас четыре бойца, двое санитаров-носильщиков Красной Армии, одна связистка и сестра из Немецкого Красного Креста. 

– Есть отличия вашего клуба от других?

– Да, на западе военная реконструкция – хобби, как рыбалка для мужиков. Собираются, уезжают в лес, играют в войнушки. Едут отдыхать без детей, без жён, без зрителей. Так делает большинство реконструкторов. Конечно, и в нашем клубе из 30 с лишним человек заинтересованных в истории мало. Остальным нравится процесс. У всех разные интересы: повоевать, историю изучить, пострелять. Не нужно совсем идеализировать военную реконструкцию – это один из видов досуга. Но всё же задача нашего клуба – практически познать историю.

Подключили детей

– Почему ваш клуб немного больше, чем просто развлечение? 

– Нынешняя молодёжь практически не знает свою историю, поэтому при создании клуба у нас была своя социальная миссия – делиться знаниями с подрастающим поколением. Мы помогаем изучать историю весело и интересно. Основное наше отличие от Запада – создаём реконструкции для военно-патриотического воспитания детей. Поэтому решили создать детское объединение «Забайкальский фронт» на базе детско-юношеского центра.

– Как создавалось отдельное объединение для детей?

– Мы выезжали в школы, чтобы показать ребятам военную форму, оружие, рассказать о военно-исторических событиях. Каждый раз появлялись дети, которым хотелось заниматься изучением военной истории. Чтобы образовательный процесс был удобнее, мы оформили кабинет, как выставку. Раньше работал в краеведческом музее, поэтому всё, что стоит в классе: манекены в военной форме, оружие – отпечаток оттуда. Приходили дети и педагоги нашего центра, потом учителя с детьми из школ. Даже китайцы летом навещали. Получился музей. Многие считают это нашей работой, но на самом деле для нас это – хобби.

– Следите за проектами других реконструкторов? 

– Да, один из моих любимых примеров – проект «Один в прошлом». Парень в отшельничестве жил 8 месяцев на территории хутора. Он использовал предметы, подтверждённые археологическими источниками, одежду, сшитую по технологии раннего средневековья. У него было своё хозяйство. Из современного – камера для съёмок. Проживая там, с ума чуть не сошел и два раза чуть не умер. Лекарственных средств не было, заразиться очень легко. За 8 месяцев часть теорий опроверг, какие-то подтвердил. В Европе и в Америке это практикуется постоянно, у нас, к сожалению, доверие к такому научному процессу появляется только сейчас.