Харизма – это не парфюм и не бицепсы. Интервью с Максимом Авериным

Концертный зал Дома офицеров. На сцене выставляют свет, на фоне играет музыка, уже подготовлены декорации и реквизиты — скоро начнётся спектакль с Максимом Авериным, заслуженным артистом России. За несколько часов до выхода в небольшой гримёрке мы взяли интервью у народного любимца. Поговорили о творчестве, влиянии соцсетей на нашу жизнь, о театре и кино, первых съёмках и немного о любви.

Про приезды в Забайкалье

— Максим Викторович, у вас плотный график — спектакли, много разных проектов, а какое значение для вас имеет Забайкальский международный кинофестиваль, на котором вы бывали? Есть ли что-то, чем он отличается от других мероприятий?

— Ты всегда считываешь атмосферу. А атмосфера создаётся людьми, которые организовывают это мероприятие, кто придумывает концепцию, гости, которые приезжают, и кинокартины, которые привозят.

Фестиваль — это возможность посмотреть, пообщаться. Мы же носимся, бегаем-прыгаем — что называется совершенно не успеваем. А я очень люблю, мне необходимо смотреть фильмы коллег, спектакли. Для меня это важно, ты учишься, смотришь, наблюдаешь, что происходит нового. Поэтому для меня фестиваль — это в первую очередь возможность что-то подсмотреть, что-то увидеть, и в этом отличие любого фестиваля.

Бывает так, что прилетаешь — открытие — и всё, убегаешь, уносишься дальше. Это, конечно, грустно. А тут была возможность побывать, посмотреть и даже дерево здесь посадить, прогуляться по улице Декабристов (одна из самых старых улиц в Чите — ред.). В Забайкальском крае я уже очень много раз бывал. Когда выходили из самолёта, видишь, как открывается панорама этих гор, сопок, только начинается рассвет, думаешь: «Прелесть какая».

— Недавно к нам приезжал Константин Аркадьевич Райкин с моноспектаклем «Своим голосом». Перед ним была пресс-конференция, на которой Райкин развил интересную тему: научный прогресс делает нашу жизнь комфортнее, но большинство школьников стали зависимы от гаджетов. Вы чувствуете у себя какую-то зависимость от необходимости скролить соцсети? Сколько это отнимает времени?

— Ненавижу социальные сети, для меня это просто пустая трата времени. Я согласен с Константином Аркадьевичем, жизнь стала удобнее, и ай-кью становится гораздо выше благодаря технологиям. Когда я говорю с молодёжью, со студентами, понимаю, что между нами уже какие-то пропасти, они мощнее в прогрессе. 

Но всё равно, как ни крути, от того, что все люди стали вот так жить — вниз смотря — они перестали видеть жизнь (раскрывает ладонь перед собой, имитируя экран телефона — ред.). Уход в виртуальный мир создаёт какую-то свою жизнь, но она, к сожалению, искусственная. Я с ним [с Константином Райкиным] во многих вещах согласен, он мой, что называется учитель, поэтому у нас с ними часто возникают точки соприкосновения.

— Насколько важно на профессиональном поприще и в жизни иметь таких товарищей, наставников, каким для вас является Константин Райкин?

— Нужно. Это нужно в разные периоды жизни, в том числе и взрослому человеку. Вообще, любому артисту, художнику это необходимо. Потому что есть момент, когда артист уходит в заблуждение, особенно добившись какого-то успеха, достигнув какой-то высоты. Можно в этом заморозиться и остановиться. Поэтому наставник, мастер необходим в абсолютные разные периоды жизни.

У меня так и происходило: закончив институт, были педагоги, которые на всю жизнь останутся моими мастерами. Приобрести дальше большого мастера, такого как Константин Аркадьевич — восемнадцать лет большой огромной мощной работы — практически как достигнуть совершеннолетия. Эти 18 лет работы в «Сатириконе» безусловно повлияли на меня.

Про театр и кино

— Можете рассказать о вашей первой роли? Если интернет не обманывает, вам тогда было 15 лет.

— Врёт ваш интернет, мне было 5 лет. Это так сильно повлияло на меня, впечатлило от атмосферы на съёмочной площадке. Мы приехали с мамой к отцу на съёмки в Махачкалу, режиссёр Александр Панкратов-Чёрный снимал картину «Похождения графа Невзорова» (фильм снят в 1982 году по мотивам повести Алексея Толстого «Похождения Невзорова, или Ибикус» — ред.), предложил: «Давайте Максика снимем». Максика сняли, а для меня это было настолько ярким впечатлением — оказаться в атмосфере такого необычного, такого невероятного, до сих пор приводящего меня в восторг.

Театр и кино — это два разных мира. Кино — это искусство долгого ожидания: когда выставили свет и тому подобное. Потом ты снялся в одной роли и проходит очень большой период, дальше всё попадает в руки монтажёра, звукорежиссёра и проходит какой-то период жизни. Через полгода, через год выходит картина, и к моменту, когда она выходит, к тебе она уже не имеет никакого отношения.

В этом удивительное искусство кино, оно обманное. Во-первых, есть очень много примеров. Я просто не хочу называть, чтобы не обижать коллег, но есть артисты, которые, что называется, путём искусственного обмана режиссёра, оператора смогли стать артистами.

В театре — невозможно обмануть! В театре всё как под рентгеновскими лучами — прокатывает, и всё становится видно: кто, зачем, насколько он внутри материала. Театр — это энергия, в кино энергии этой не нужно, она добивается путём монтажа, ритма, сцены, оператора, режиссёрского замысла.

— Случалось ли так, что на пробах вам отказывали в роли? 

Во-первых, на пробах нет такого: «Вам отказывают», просто бывает, что ты не проходишь пробы. Тебе поступает предложение от режиссёров, сейчас это продюсеры. На роль пробуются несколько артистов, режиссёр видит только одного артиста и больше никого не видит и пробовать никого не собирается. Бывает, что проходят пробы с партнёрами, кинокамерами, с полным гримом, но на такие «свидания вслепую», естественно, я уже не хожу в силу, наверное, уважения к возрасту. 

Но такого, чтобы я приходил, и: «Вы нам не подходите, уйдите» — нет. Это не совсем уважительно. Этим же можно и «убить» молодого артиста.

— Есть ли у вас роль, которую вы очень хотели бы сыграть, но до сих пор не сыграли?

— Сейчас скажешь, а потом это не произойдёт. Бывает так, что ну вот просто на тебя написанная роль, но на всё Божья воля, она нас сильнее. Бывает такое, что ты долго идёшь к роли. Когда мне было 29 лет — я тогда ещё служил в «Сатириконе» — был у нас такой спектакль: «Маскарад Лермонтова». Спектакль не очень долго жил, но я был уверен, что эта пьеса ко мне обязательно вернётся, чувствовал на каком-то подсознании.

Прошло уже почти 18 лет, и вдруг эта роль ко мне возвращается необычным способом, потому что режиссёр предложил сделать пластический спектакль, то есть в нём нет ни одного слова. Как может быть так? Это жизнь, и непонятно, за каким поворотом тебя ожидает случай — твой случай.

Про имидж

— Как быть таким харизматичным как вы? Должен быть какой-то природный шарм или всё-таки нужно развить в себе это качество в смысле актёрского мастерства?

— Мне кажется, в первую очередь надо быть человеком. Харизма — это же ведь не парфюм и не бицепсы. Это всё-таки череда пережитого, взросление характера. Я не уверен, что это можно как-то воспитать. Так скажем, это не приобрести в магазине. Если бы я знал секрет, то давно про это книгу написал.

Наверное, это внутренняя работа, но я никогда не делал всё специально: «Вот я сейчас стану брутальным». Никогда не занимался имиджем.

— Личного имиджмейкера у вас нет?

— Вы что, с ума сошли, зачем он мне нужен?! Во-первых, мне невозможно ничего навязать. Никогда, даже когда устраивают какие-то съёмки, фотосессии — я не могу надеть то, что не моё, это что касается внешнего облика. Мне невозможно навязать мнение. Если все вокруг будут говорить: «Ты должен…». Я никому ничего не должен. Если я чувствую, что это противоречит мне, я никогда в это не вступлю. И в этом есть харизма — иметь своё суждение. 

Ответственность о сказанном несёт любой человек. Сейчас в соцсетях в силу этого всего безумия появилась такая вещь, что у нас теперь все вирусологи-политологи, эксперты во всём — это ерунда. С одной стороны я могу узнать адрес, слово непонятное, но когда каждый человек высказывает своё мнение в интернете, при этом ты не можешь индефицировать этого человека…

Я понимаю, что это какой-то Лисёнок, там, Пупсёнок, Цветочек или Зайка — имею ввиду их никнеймы. Если я что-то заявляю, то я говорю от своего имени, а не прячусь за прозвища.

И немного про любовь

— Любовь. Что это? Немного настораживает, когда слово «люблю» говорят слишком часто, а ответить я не могу, потому что не уверен, люблю или нет. А просто из вежливости отвечать не хочется…что в этом случае делать?

— Вы должны чувствовать. Любовь эгоистичное чувство. Кто-то хочет всё время слышать: «Люблю, люблю, люблю», но от этого она не станет любовью. Чувство такой влюблённости — оно же несколько дней, а дальше начинается жизнь, а в жизни всё по-другому. Любовь в ежедневных заботах, проблемах, когда люди вместе решают эти проблемы, люди ссорятся, ссоры — это тоже любовь! Любовь — она во всём. А не в слове. Не всегда она бывает только лишь во вздохах, она ещё и в выдохах.